Эта система сохранила родовые пятна ГУЛАГа

Зоя Светова: Я думаю, единственное, что можно сделать – это говорить, кричать об этом, пытаться воздействовать на власть. И сейчас у нас появилась возможность: я являюсь членом общественной наблюдательной комиссии – такие комиссии созданы во всех регионах Москвы – это абсолютно независимые комиссии. Правозащитники или люди, которых выбирают в эти комиссии, общественная палата их утверждает. Мы можем посещать СИЗО и колонии, можем общаться с людьми и узнавать, что там с ними происходит. Это, в общем-то, одна из редких возможностей, когда можно что-то узнать и попробовать изменить ситуацию.

Но, тем не менее, конечно, изменить ситуацию мы не можем, мы можем только кричать об этом и доводить информацию до общественности.

Например, если мы возьмем дело Натальи Гулевич, о которой вы говорите, мы уже в течение нескольких месяцев наблюдаем эту женщину в «Матросской тишине». Она очень тяжело больна, уже в течение 6 месяцев у нее поставлен катетер – отказал мочевой пузырь.

Тем не менее, ее не освобождают из-под стражи ни под залог, не вменяют ей меру пресечения – домашний арест. Хотя, как вы уже правильно сказали, еще полтора года назад в апреле президент Медведев утвердил поправки в Уголовный Кодекс, согласно которым предпринимателей не стоит брать под стражу. Им можно применять другие меры пресечения.

Но дело в том, что у нас в судах существует обвинительный уклон, и судьи эти поправки не используют, они не выпускают людей из-под стражи. Почему они это делают? Да потому, что такая женщина, как Наталья Гулевич, сидит по заказному делу. Она предприниматель, и ее обвиняют в том, что она не вернула кредит. Она же говорит, что потерпевшая сторона в ее деле, банк «Номос Банк», на самом деле, занялся рейдерским захватом и отнял издания, которые ей принадлежали, и теперь обвиняет ее в мошенничестве.

Поэтому к ней на допросы в тюрьму приходят следователи и требуют, чтобы она признала свою вину в обмен на освобождение из-под стражи, зная то, что она тяжело больна. Также эти же следователи влияют на суд.

У нас нет прямых доказательств, но мы можем подозревать об этом, потому что в дело Гулевич даже вмешался Европейский суд – крайне редкий случай, это второй случай после Василия Алексаняна, когда ЕСПЧ задал российскому правительству дважды вопрос о состоянии Натальи Гулевич, ее состоянии здоровья, расценил дальнейшее ее содержание в тюрьме как нарушение европейской конвенции 3 статьи – «применение пыток».

Продолжение ее содержания в тюрьме – тяжело больного человека – приравнивается Европейским судом к пыткам. Но Мосгорсуд, тем не менее, ее не освобождает. Сейчас в России очень большая кампания: и правозащитники, которые посещают ее в тюрьме, и журналисты пишут о том, что ее нужно освободить. Мосгорсуд предложил освободить ее под залог в 100 миллионов рублей. Но дело в том, что у нее нет таких денег.

Даже, по-моему, по делу Стросс-Кана меньше был залог предложен. То есть, мы видим, что налицо просто издевательское отношение.

То же самое было с Сергеем Магнитским.

16 ноября мы будем вспоминать Сергея Магнитского. Грустную дату – 16 ноября 2009 года он скончался в СИЗО «Матросская тишина» при очень сомнительных обстоятельствах: мы до сих пор не знаем, что там произошло.

Его семья, его мать, его коллеги по «Hermitage Capital» говорят о том, что его, скорее всего, там убили. Потому что есть доказательства того, что, когда его привезли в больницу СИЗО «Матросская тишина», потому что он себя очень плохо почувствовал, и из Бутырской тюрьмы его в срочном порядке госпитализировали, вдруг врач, который его принимал, врач-хирург Гаусс, заявила, что у него начался психоз, и что она вызвала скорую психиатрическую помощь.

Пока эта помощь ехала, она вызвала 8 сотрудников тюрьмы для того, чтобы они его усмиряли. Они надели на Магнитского, который корчился от боли, наручники и усмиряли его резиновыми дубинками. Но после того, как приехала туда скорая психиатрическая помощь, ее целый час не пускали на территорию «Матросской тишины».

И пустили только тогда, когда уже Сергей Магнитский умер, и врач психиатрической помощи зашел в камеру и констатировал его смерть. А эта врач-хирург все это время находилась в больничном корпусе и вернулась только тогда, когда уже Магнитский умер. Поэтому в этом деле очень много странностей.

Официальная версия, что он умер от сердечной недостаточности. Но теперь появились новые данные в этом деле о том, что у него не было никакого психоза. Медики института Сербского провели посмертное исследование и говорят о том, что никакого психоза у него не было. Поэтому версия врача Гаусс о том, что у него был острый психоз – версия придуманная, и вполне можно допустить, что его просто там забили, и сердце у него не выдержало.

У него была такая сильная боль, и они вот таким образом «усмиряли». Кроме того, почему мы можем поверить в эту версию? Потому что очень часто в последнее время мы получаем информацию о том , что людей и в СИЗО, не говоря об отделениях милиции, и в колониях избивают.