«Список Магнитского» — кровники

Эта история началась в апреле 2010-го. Тогда Бенджамин Кардин, сенатор-демократ от штата Мэриленд, составил список из 60 фамилий российских чиновников, которых он посчитал причастными к уголовному преследованию и гибели в СИЗО Сергея Магнитского. В апреле 2011-го конгрессмен-республиканец Джим Макговерн внес в Конгресс США законопроект «Справедливость для Сергея Магнитского», а в мае свой законопроект, также посвященный погибшему юристу, внес в американский Сенат Бенджамин Кардин. В отличие от Макговерна, который предлагал применить визовые и финансовые санкции только к тем, кто причастен к делу Магнитского, Кардин расширил список, внеся в него высокопоставленных чиновников и других лиц, ответственных и за другие нарушения прав человека. 14 декабря 2012 года президент Обама подписал «Акт Магнитского». В ответ Госдума приняла «Закон Димы Яковлева». В «кардинском» списке 2010 года самым высокопоставленным был однокурсник Владимира Путина по юридическому факультету Ленинградского государственного университета — генерал-лейтенант Алексей Аничин, тогда начальник Следственного комитета РФ. В списке конгрессмена Макговерна от апреля 2013 года уже 282 человека, и среди них гораздо больше «важняков». Например, председатель Следственного комитета РФ и опять однокурсник Путина Александр Бастрыкин и генпрокурор Юрий Чайка. Вошла в список и председатель Мосгорсуда Ольга Егорова. Всего в этом списке 52 судьи — из Мосгорсуда, из районных и арбитражных судов. Каждый из этих мужчин и женщин в мантиях хоть раз в своей практике поставил свою подпись под каким-нибудь судебным решением, имеющим отношение к Сергею Магнитскому. Кто-то из них продлевал меру пресечения еще живому Магнитскому, кто-то отказывал его адвокатам в обжаловании действий следователей, расследовавших его гибель в СИЗО.

Я читала фамилии судей и находила одиозные имена — вот те, кто выносил решения о взятии под стражу «узников Болотной», вот Татьяна Васюченко из Пресненского суда, которая осудила Алексея Козлова, Ирина Колесникова, выносившая приговор по первому «делу ЮКОСа». Это было еще задолго до Магнитского. И было понятно, что эти судьи «замазаны» по многим делам и их присутствие в списке логично.

А как сюда попала судья Любовь Николенко из Мосгорсуда? У нее вполне приличная репутация среди адвокатов и журналистов. Судья Тверского суда Евгений Комиссаров и вовсе мне нравился, он на прошлой неделе отказал бывшему министру связи Леониду Рейману в совершенно необоснованном, с моей точки зрения, иске о защите чести и достоинства, который тот предъявил моему сыну-журналисту, написавшему о нем статью. Я совсем не была готова увидеть их фамилии в этом списке. Просто потому, что, несмотря на все, что знаю о российском суде, у меня всегда оставалась надежда, что бывают чудеса, бывают исключения.

Но… Новый «список Магнитского». Он — страшный. Все эти следователи, прокуроры, тюремные врачи, начальники СИЗО несут персональную ответственность как за смерть Магнитского, так и за смерть других заключенных, умерших в тюрьмах до приговора. Все они «отметились» не только по делу Магнитского. Уверена, что десятки и сотни людей, читающих эти фамилии, находят в них своих «кровников».

Находят тех, кто, по их мнению, «лепил» дела и отправлял на долгие годы заключения их сыновей, дочерей, мужей и жен. Огромная армия людей сегодня отомщена самим существованием этого списка. И не надо мне говорить, что те, кто список составлял, могли ошибиться в персоналиях и, может быть, не все они достойны общественного презрения. Много ли мы знаем людей, которые за последние годы ушли из следствия, прокуратуры или судебной системы в знак протеста против ее деградации? Единицы.

А раз так, значит, они виновны. Хотя бы потому, что соучаствуют в ежедневной рутинной подлости и состоят в одной команде с теми, кто эту подлость заказывает и дирижирует.

Пройдет время, сменится власть, и на вопрос внуков или журналистов «Зачем вы это делали?» — они скажут, как говорили до них судьи, отправлявшие на расстрел моего деда, и судьи, судившие моих родителей-диссидентов: «Было такое время, что мы могли сделать?»